Разве можно пропустить премьеру мюзикла под названием «Кармен. История Хосе»? Ведь на сцене театра «Свободное пространство» в Орле представили плод годовой работы яркого творческого коллектива в условиях немыслимых ограничений 2020 года и семи месяцев ожидания своего зрителя из изоляции…
К тому же, анонсы приглашали на встречу в театре и именами всегдашних любимцев орловской публики, занятых в спектакле в небольших ролях: Стаса Иванова в форме полковника Чапалангарра; Сергея Козлова в образе метателя ножей; Андрея Григорьева, который не только перевоплотился в последнего поклонника ветреной Кармен, но и стал автором оригинальной музыки для постановки.
К тому же, скептик внутри ехидно нашёптывал: «Ну что нового может поведать современное искусство о «внутреннем мире» путан, наводчиц, бандиток, если именно эта когорта прожигательниц жизни и их жертв не сходит с кино- и телеэкранов вот уже три десятка лет? Если уже вошло во взрослую жизнь два-три поколения, воспитанных без романтизма любовных отношений и целомудрия, охраняемого, как «аленький цветок»? Неужели удастся убедительно представить историю гибельных страстей, тысячи раз уже повторённую и в театрах мира, и в реалиях жизни?»
Фото: Олеси Суровых
… осудить «за талантливое воплощение порока»
Премьера оставила не только яркие впечатления, но и ряд вопросов. Спектакль создан «по мотивам новеллы Проспера Мериме» в рамках реализации проекта партии «Единая Россия» «Театры – детям». Казалось бы, в объявленный проект историю бессердечной интриганки, пособницы контрабандистов с сильно пониженной социальной ответственностью и с возрастным ограничением 16+ вписать трудно, почти как решить проблему «квадратуры круга», но… таланту подвластно всё?! Возможно, сравнение с оригиналом поможет лучше понять идейные ходы новой постановки?
Французский писатель Проспер Мериме предварил своё произведение беспощадным эпиграфом из древнего автора: «Всякая женщина – зло; но дважды бывает хорошей: или на ложе любви, или на смертном одре». А самих Кармен и Хосе (самую яркую особь из «мирового серпентария соблазнительниц» и самого благородного, из аристократов, раскаявшегося разбойника) напрямую, безо всяких эвфемизмов не раз сравнил с исчадьями ада, с воплощением Сатаны (необузданно-дикими и притягательными одновременно).
В новелле Мериме 1845 года явственно звучит осуждение героев, но и христианское сострадание автора к ярким и оригинальным людям (так через край богато одарённым природой и так нелепо оборвавшим свои жизни).
Но если кинжал Хосе у Мериме ставит точку, спасая Кармен от неё самой (сильный мужчина берёт её грехи на себя, сдавшись правосудию, чтобы и его казнили), то в театральной постановке финал больше похож на выплеск слабого духом «маленького человека» Карандышева «так не доставайся же ты никому!». К тому же Хосе-2020 берёт на душу ещё и грех самоубийства (кстати, множество сегодняшних деструктивных интернет-ресурсов рассматривают суицид в формате игры «жёстко-весело», челленджа-повторения от скуки).
Идём дальше. В опере композитора Жоржа Бизе (1875) авторы либретто попытались уравновесить добро и зло вводом новой героини – целомудренной невесты Хосе Микаэлы (правильной девушки), которая противостоит Кармен в борьбе за сердце сильного мужчины, давая ему шанс на спасение. Здесь идея также чётко оформлена – это право свободного выбора для каждого человека между добром и злом и осуждение греха. К слову, первоначально ведущие солистки одна за другой отказывались исполнять роль падшей женщины, а театральное руководство требовало изменить сюжет («шокирует и отвратит семейного зрителя»). Сторонники традиций из XIX века были уверены: на сцене Кармен будет выглядеть, как «полнейшее… чудовище». Так тогда и вышло: несмотря на экивоки, публика не приняла персонажей «морально неполноценных» (как тогда формулировали), и произведение дружно осудили «за талантливое воплощение порока».
… жизнь в ритме фламенко
Так какие же идеи вложили в постановку на сцене орловского театра для юношества и молодёжи автор либретто Мария Малухина и приглашённый режиссёр Виктория Печерникова?
Перед нами классическая история соблазна. Грехопадение мужчины и женщины (серия вторая, ремейк). Но если библейские Адам и Ева попадали «на перевоспитание» из божественного парадиза (рая) – в земное изгнание, то Кармен и Хосе (интриганка и предатель-убийца) – по этой лестнице должны были, по совокупности преступлений, опуститься в преисподнюю. И роль Змея-искусителя взяла на себя женщина-вамп, цыганская колдунья-ворожея, которая на глазах зрителя сделает из достойного члена общества послушную её капризам «тряпичную куклу».
Художник Ксения Кочубей предложила зрителю считываемую игру с цветом: если толпа торговок на севильском рынке – тотально серая (и волосы, словно присыпанные пылью, и наряды с фартуками, и лица, и однотипные невзрачные характеры – перед нами парад «обыкновенных» женщин), то Кармен – одна такая, неповторимая, заметная для любого глаза Рыжая Бестия. Такую же «говорящую» роль исполняют и костюмы Хосе, каждый раз оттеняя новые грани его судьбы и характера. А художник по свету Андрей Абрамов искусно акцентирует эту драматургию.
…«сегодня удача с тобой, герой,
но будет ли это всегда?»
Композиционно спектакль выстроен сложносочинённо.
История Кармен и Хосе – этот вулкан страстей и низости – дублируется показом тихой и верной любви «нормальной температуры». Герои трогательных сцен «рассказа в рассказе» – хозяин бродячего цирка и его спутница «до гроба», вместе в «печалях и радостях» (всегда точный в рисунке психологических ролей Николай Рожков и неожиданная в образе бородатой женщины Ирина Агейкина).
Бродячий цирк, фактически, – ходячая кунсткамера. Они продавцы иллюзий и аномалий, они имитируют уродства (фальшивый горб, фальшивая борода, надутые мускулы), – коль скоро досужие зрители охотно платят, чтобы понаблюдать за кем-то хуже их самих. Циркачи – кочевники между большими и малыми городами, нередко становились контрабандистами, а эти так просто создали ОПГ.
Так в спектакле звучит тема «быть и казаться». Здесь все кажутся не теми, кто они есть на самом деле.
Но когда начинается «спектакль в спектакле» – добро пожаловать в праздник! Азартно ведут свои роли, изобретательно «циркачат» Виктория Саленкова (Лола Флорес), силач Владимир Козловский и, особенно, – гуттаперчевые клоуны Валентин Тюрин, Артём Исаков и Дмитрий Иванюгин, чревовещатель Антон Соколкин.
Такова жизнь, где соседствует несоединимое.
… интердевочка по кличке Кармен
или «продвинутая феминистка»?
Режиссёра В. Печерникову отличает свой стиль и тяготение к карнавальности (вспомним её недавнюю бурлескную постановку Шеспира «Сон в летнюю ночь» на орловской сцене). В этот раз она вновь включила мотивы и символику, которые ранее уже опробовала в своём спектакле «Красная шапка» (постановка с артистами театра на Таганке, показанная в рамках Международного фестиваля «LUDI» в Орле). Видимо поэтому мне временами казалось, что перед нами не испанская гипнотическая Кармен, а вновь своенравная Красная Шапка («отморозить уши назло маме»), каждый раз выбирающая в нашем человеческом лесу себе в партнёры самого сильного или «самого плохого парня» (того ещё волчару!). Но символика зазеркалья, столь филигранно отыгранная в фестивальном спектакле, прозвучит в орловской «Кармен», кажется, более плоско. Её кривлянье перед беспощадной амальгамой – скорее неспособность, разглядев пепелище души, ужаснуться, отпрянуть и измениться. «Игра с зеркалом», кажется, упустила возможность показать зрителю эффект уайльдовского «Портрета Дориана Грея», когда на лице человека со временем проступают все пороки: в неверном свете на миг вырастают клыки, сочится кровь убитых и обманутых, а прекрасное лицо отвращает. Но лицо самовлюблённой орловской Кармен остаётся беспечально прекрасным до финала (хотя по её вине и загублено столько душ).
Побеждает любимая европейская мода на толерантность и феминизм? Так и слышится говорок: «Никто не виноват. Добра и зла не существует в принципе; есть только плюрализм мнений и взглядов на происходящее. Каждый имеет право на выбор. На свой поступок. И все мнения равны. И любой выбор приветствуется свободным человеком…»
… «идея, брошенная в массы,
как девка, брошенная в полк»
Трудно не согласиться с автором этой цитаты – Игорем Губерманом: уже мало кто подвергает сомнению идеи равенства женщин и мужчин в профессиональной и социальной жизни и при этом принимает вульгарно толкуемый феминизм. Эта изуродованная и сведённая к примитиву философия успела порядком «наследить» и испортить не одну судьбу, поставив под сомнение существование института семьи и традиционных отношений в принципе.
Как это «работает» в спектакле? На этот вопрос, похоже, должен был ответить, внесюжетный образ монахини: она, словно бантик для красоты, должна была придать повествованию глубину и философский флёр. Монахине принадлежат «глубокомысленные сентенции» о свободе и «золотой клетке», в которой томится душа женщины… Кстати, роль прекрасно исполнена Марией Козловой, но зритель, при этом, вникая в текст и смыслы, скорее подумает, что перед ним «адвокат дьявола», нежели светлый антипод героини. Тогда почему она в белом? Разве она молится о заблудшей? Нет. Она ищет оправдания для Кармен. Неужели установка артистам – представить модный «феминизм», как протест против мира главенства мужчин, а распущенность – как свободное проявление личностного начала?
«Птица боялась, что, сидя в клетке, она забудет, как летать!», – отголоски именно таким образом поставленной задачи?
Казалось бы, пошлый «феминизм», который в нашей стране прижился в 90-е годы, к сегодняшнему дню обрёл чёткие формы. Несчастные «гламурши» – «звёздуньи» с перебитыми носами и изуродованными судьбами, сменившие в «творческом поиске» до десятка «мужей», так и не отыскали счастья. Несчастная дурёха-давалка (путана или сожительница) так и не дождалась любви. «Свободные» недомамы, заспавшие совесть, курящие даже на пороге роддома, уплывающие в наркотический дурман, забывают оставить воды и еды беспомощным детям. Вольные гулёны, производящие на свет нежизнеспособное потомство с дефицитом веса, органов, развития, узнали не «радость материнства», а все тяготы ухода за больным…
Кажется, спектакль не побоялся поскользнуться на этой битой-перебитой дорожке?
… «ты Евы лукавой лукавая дочь»
Имя этой дерзкой героини стало нарицательным во всём мире, да и сама история хорошо известна. Нрав у Кармен – что погода. Связался с такой Карменситой – она женит тебя на виселице… Но разве думается, когда играет гормон?
Чтобы женщина была красива, говорят испанцы, её внешность должна соответствовать тридцати «если». Автор отметил её «дикую красоту», и актриса театра Ольга Виррийская со всей страстью и изобретательностью женского обаяния вживается в предложенные обстоятельства. «Ночью любви я бессмертна, утром меня разбуди», – вот незыблемый принцип жизни Кармен из мюзикла. Страстная вспышка – разочарование – уход. Проблема таких женщин в том, что они могут «любить» только победителей, а как только их кумир даёт слабину (а любовь разрыхляет каждого, внутри под панцирем все нежные и ранимые) – они говорят поклоннику «прощай».
Романтизация женской свободы началась не сегодня. Она возникала странным образом перед каждой революцией: в Испании, Франции, России. Так что использование образа Кармен как романтического гимна феминизму совсем не нова. Это для традиционной цивилизации любовь означает брак, общие цели и интересы, дом и детей. Законы, права и порядок, ритуалы и обычаи. А свобода Кармен – дикая вольница.
«Ты свободна, и мы свободны – можешь любить, кого угодно…», – эти повторы в мюзикле звучат, как анестезия перед убийством очередной жертвы.
… «въехать в город хотел я на белом коне»
Модный нынче постмодернизм предполагает достраивание сценария за пределами первоначально написанного автором. Иногда такие переосмысления становятся самостоятельными произведениями искусства. Не для того ли в названии спектакля – ещё один бантик «для красоты»? И может ли быть, что зрителя в этот раз… обманули? Обещали «историю Хосе», а рассказали историю женщины-борцуна за гендерное равноправие, для которой отношения с одним мужчиной невозможны (она ведь свободна!)
Бедный, бедный Хосе!.. Исправный служака с простой и понятной мечтой: стать капитаном, заработать авторитет и жалованье. Человек одной мысли, способный думать только о карьере. По словам его напарника Цунига (Михаил Неженцев), лейтенант Хосе Наварра (Максим Громов) тратит жизнь «на глупости и скуку», подобно ослику, ходит за маленькими радостями жизни по кругу. Не только Рыжая Бестия, но и друг-сослуживец – все подталкивают офицера «к краю» и соблазняют его. Его не остановит и предостережение самой Кармен: «Волку с собакой не ужиться!»
Не поверить в мгновенное перерождение, без признаков внутренней борьбы с самим собой… Но вскоре уже иной Хосе (в любовной паутине, с подавленной волей, вспыльчиво-ревнивый), – предаст своих и будет опускаться на дно, но всё ещё наивно надеяться «переделать» или даже «приручить» известного сорта особу.
Угадывается современный, безвольный и несамостоятельный, мужчина-истероид, которого, словно бычка на верёвочке, тащит к трагическому финалу прелестная ручка случайной знакомой. И его последний жест – кинжал в сердце любимой – восстание раба.
Ведущему артисту в этом спектакле предстояло сыграть четыре перевоплощения, четыре типажа. С точки зрения творческого задания – задача интереснейшая. Кажется, пока что удались два из них: офицера полиции, человека нормы и закона, и вечно печального страдающего Пьеро, вынужденного скрываться от правосудия в труппе циркачей бродячего цирка (костюм и образ страдальца особенно великолепны).
А вот для трансформации в авторитетного предводителя контрабандистов интеллигентному артисту, кажется, в этот раз не хватило природной брутальности; и пока не достало энергетического заряда, чтобы показать в финале влюблённого, обезумевшего от горя…
Возможно, спектакль просто не прошёл свой путь творческого развития и ещё отыщет русло.
Пока же Кармен переиграла Хосе. Зло победительно красуется, невольно заставляя и зрителя стать конформистами, залюбоваться и отступить перед эстетически совершенным обликом актрисы. Блеск молодости и красоты, сила доминирования, роскошные костюмы и сложный парик – забирают всё внимание от других партнёров по сцене без остатка.
И переключают смыслы?
А между тем, новая постановка шаг за шагом показывает мир, в котором роковая пара нарушает ВСЕ библейские заповеди. Она лжёт, крадёт, поклоняется «золотому тельцу», он – сотворил себе «кумира», возжелал чужой жены, готов уничтожить всё, что защищал вчера.
Конечно, эта история – про затмение. Про страсть, которая отнимает разум и волю.
… «и всюду страсти роковые,
и от судеб защиты нет!»
Нет, совсем не случайно, имя Кармен стало нарицательным, а образ – внеисторическим. Похоже, именно эту иерархию и философию отношений наблюдали знакомцы Лили Брик и Маяковского. Именно такая подруга (по свидетельствам историков) была у молодого командира красных Щорса.
Такой музой стала для сотен мужчин необузданная Лариса Рейснер (на пути между «демоном революции» Троцким, Карлом Радеком и вялым мужем Фёдором Раскольниковым – автором знаменитого списка претензий Сталину) – о ней знаменитая пьеса Вс. Вишневского «Оптимистическая трагедия».
Такие Кармен становились подругами, музами и в переносном смысле «двигателями внутреннего сгорания» для революционеров всех времён и народов.
Спектакль словно воскрешает и их роковые истории, заставляя размышлять над гримасами судеб.
Чем берут вечные Кармен? Они, женщины от ушей до пяток, умеют заворожить, оттолкнуть-притянуть. «По обычаю женщин и кошек» (как вывел Мериме), «не подходят, когда их зовут и приходят, когда их не звали». Их любовь мучительно сладка. И мучительно болезненна. Совесть в них спит, ибо «в любовных объятиях чесотка не свербит». Её свобода от любых пут – запутывает Его судьбу в роковой узел. Её свобода от обязательств, обязательно Его убивает. 16+
Подписывайтесь на ОрелТаймс в Google News, Яндекс.Новости и на наш канал в Яндекс.Дзен, следите за главными новостями Орла и Орловской области в telegram-канале Орёлтаймс. Больше интересного контента в Одноклассниках и ВКонтакте.
Этот сайт использует файлы cookie.