Новый сезон орловского муниципального театра открылся корридой
Орловский муниципальный драматический театр «Русский стиль» им. М.М. Бахтина вынес на открытие такого долгожданного и необычного театрального сезона в этом ковидном году спектакль по пьесе Исаака Фридберга «АРЕНА».
… о модели мира, как тотальной корриде
Спектакль-притча с первых минут словно баюкает нас в колыбели рождающихся смыслов: «Иногда Арена – это твоя семья. Иногда – государство, в котором тебе суждено родиться. Каждый из нас – временами Бык, временами – Матадор, а иногда и Человек, Подметающий Арену.
И вместе с этим коррида – праздник. Разве не такой кажется нам жизнь?»
В «Арене» в аллегорической форме представлен увиденный глазами автора мир середины XX и начала XXI века. Наблюдая его героев, понимаешь: естественный отбор – не только движущий фактор эволюции, но и закон тех (до крови жадных) времён, когда всё решает право сильного. А в борьбе за существование сохраняются только самые адаптивные.
Как заметит герой: «Странная, эта ваша Арена. Каждый сам по себе – добрый, честный, измученный человек. А все вместе – банда…»
… «мы люди Арены, и нет нам замены»
Сделанный ярко (с полным аншлагом артистов на сцене и совсем камерным числом зрителей в зале, разрешённым в коронавирус), спектакль изобразил все страты «людей Арены», то есть народ, к которому, собственно, и обращена притча.
Кто они? На первый взгляд, такие все разные… На самом деле – всего лишь одетые по-разному. Вечные домохозяйки и наблюдатели-статисты, на мгновение оторвавшиеся от бытовых проблем. Многозначительно молчаливые начальники-кукловоды, которые если и знают правду, то ничего не скажут в простоте. Информационная поддержка Арены, её пиар-армия, творческая обслуга. Дамы-с… Леди, приятные и полезные во всех отношениях. А также простые работяги и служители закулисья – «последние люди Арены» (кому-то надо же убирать здесь за всеми дерьмо, прямолинейно уточняет автор…)
Режиссёрски это поставлено графически точно: в виде социальной пирамиды, табели о рангах.
Их путь к финалу собственной корриды пролегает через ежедневные шоу, через карнавал событий: «люди арены» живут бездумно, бестрепетно, бессмысленно – в большинстве своём – «не приходя в сознание».
«… не так сели!»
А вот Матадор (Евгений Безрукавый) – тайный мотор всех движений на Арене – мелькать не станет, каждое его слово традиционно «отливается в граните» (хотя наука и уверена, что гранит «не льётся»). Временами этот «утомлённый солнцем власти», но цепляющийся за неё персонаж напомнит таранную фигуру состарившегося и уставшего Ельцина (узнаём его и по реплике «не так сели!», и по «ущемлению Конституции», показанному на сцене в буквальном смысле). То автор отчётливо апеллирует к временам репрессий (Матадор уверен, что «СтрахИсаака Фридберга «Арена» это форма нашего существования… Я боюсь, значит, я существую!»). То вызывает в памяти поздние брежневские времена сахарно-медовых славословий.
Многие диалоги пьесы сегодня очень напоминают горбачёвские наивы недавней «перестройки» и сдачу всех государственных позиций, обрушение двухполярного мира. И цену того прекраснодушия.
Ассоциаций много, Матадор – собирательный образ-трансформер. И зрителю показана техника борьбы за власть. Исаак Фридберг описал «Арену» (страну), в которой непреложное правило «дать народу хлеба и зрелищ!» слегка адаптировано: «Колбасы, бифштексов и зрелищ!»
Вот философствует ещё одна ключевая фигура сюжета – уборщик арены Тонино: «Бойня – всё, что ты здесь видишь. Здесь всё превращают в котлеты: красоту, ум, свободу. Такое это место. Не ты первый. Видишь, какой красоты песок под ногами? Розовато-багровый. Такого нет нигде на земле. Это от крови. У вас, быков, красивая кровь. Густая, как масло».
Принцип «Разделяй и властвуй» – тоже блестяще использует правитель Арены. Он давно ничем не рискует, выходя на «бой»: утверждают, что, окружив себя серостями, «блистает» на их фоне, а быков опаивает сонными порошками. Игры в демократию и знание человеческой психологии помогают ему крепко держаться за власть. Потому что работает главное правило: отвлекай от реальных проблем барабанной дробью красивых слов. Запускай через информационные поля «белый шум»: фейки, слухи, чепуху…
В этом смысле спектакль очень современен: судя по количеству социально-политических «коррид», возникших по периметру нашей страны, по окровавленной Европе и пылающей Америке, народы потеряли берега и заигрались на нашей маленькой Арене под названием Земля.
И главный вопрос: так за что же погибло наше жертвенное животное? И почему «разоружение» и «братание», иллюзии обернулись кровью многих народов и санкциями, нашей несвоевременной встроенностью в хвост летящего в никуда капитализма, чей конец сегодня констатировали даже мудрейшие Матадоры в Давосе, предложив новый экономический и социальный уклад, цифровизацию и сокращение населения?
…человек с микрофоном
Верный шут Матадора на арене жизни – «Человек с микрофоном» – сияет голым черепом и серьгой с бриллиантами в ухе. Шоумен наполнен дешёвым оптимизмом, который очень дорого конвертирует в рекламируемый им образ жизни «любимца публики». Кажется, перед зрителем точно исполненная пародия на примелькавшихся ведущих бесконечных телешоу; они же – рекламное лицо множества товаров и услуг; они же незаменимые артисты комедийных сериалов.
Этот «голос корриды с микрофоном» полон юмора и денег, успешен и богат, и про его прототип злые языки утверждают («противные…»), что «успех» подкрался к ним аккурат после публичного каминг-аута.
Это и есть фронтмены нового перевёрнутого мира?
«Человек с микрофоном» – некий «громкоговоритель», символический образ информационной войны, искушённой пропаганды.
Под занавес истории он будет захлёбываться слюной от восторга (роль очень точно сыграна Владимиром Верижниковым): «Дамы и господа! Соотечественники! Я поздравляю вас всех, кому выпало счастье видеть это божественное, незабываемое зрелище: 1947-й Бык покончил самоубийством на нашей Арене! Перед нами – гениальнейший из гениальных Матадоров, ни разу не обагривший своих рук чужой кровью. Потомки по праву назовут его легендарным именем: Человека с чистыми руками!».
Кажется, все, кто даст себе труд разобрать только одну эту тираду, увидят алогизм и ложь, но белый информационный шум, преподнесённый убедительно, всегда притупляет восприятие смыслов. Остаются ритмы, шумы, блёстки, мишура… праздник!
Новая премьера вновь показала: театр ищет новый язык диалога «о самом главном» со своим зрителем.
«… жить хочешь? Так бодайся!»
Проверено вековым опытом: если ты выглядишь, как еда – тебя съедят!
Первый Бык (Вячеслав Федин) появляется на арене в белом (как и положено перед уходом в мир иной). Достаёт из походного рюкзака цвета хаки книжку и… читает (!) Гамлета (!). Не будем удивляться. Нестандартный Бык-романтик ещё и размышляет, живёт по божеским заповедям и тонко чувствует! Восторженный, влюблённый в человечество, белая ворона Арены, вот он убеждает людей в том, во что искренне верит сам: «Люди мудры, красивы, нежны… У них ласковые руки, поющие губы, глаза, полные света и тепла. Они призвали меня к себе. Зачем?.. Мы нужны друг другу, вот и всё. Бог создал нас друг для друга…»
Ну, да, ну, да… Перед нами неравенство любви, когда один обожает, а другие «позволяют себя любить»… Неравноправность дружбы, в которой один ищет душевного сочувствия, а другие – с бухгалтерским усердием измеряют его статус, кредитоспособность, бытовую полезность.
Это большое красивое жертвенное животное с гамлетовскими чертами не может понять мира, где «Бык Матадору… Волк», где люди пали так низко, что достойны 99-ти кругов ада за свои омерзительные поступки.
Весь спектакль – это час истины, когда рушится идеал героя.
Бык пройдёт свой путь, страдая и до последней минуты надеясь на лучшее. Он никого не способен убить – это типичный образ «добра без кулаков» (пацифист из разряда «Давайте жить дружно!»); и библейская истина, что люди чаще всего «не ведают, что творят», ему не открылась. А тут им свежее развлечение: детски наивный Бык, который не догадывается, что окружающие уже делят его мясо: «Я понравился им. Они смотрят на меня с интересом. Это хороший признак».
В жёстком мире он, конечно же, нелеп своим редкостным идеализмом (не потому ли его имя отсылает нас к оруженосцу Дон Кихота Санчо Пансо?): «Я – бык. Меня зовут Панчо. В насмешку, или шутки ради, дали мне человеческое имя. Может быть, с этого всё и началось. Тогда, в детстве, я думал, что я тоже человек. И горько заплакал, когда узнал правду».
«Ты из тех, кто живёт во имя светлого будущего! Да здравствует будущее без колбасы и бифштексов! Таким его видит… лицо говяжьей национальности!» – горько издевается над его наивностью уборщик Арены Тонино (фактурный и, несомненно, талантливый Сергей Саньков).
Спектакль полон чёрного юмора, горьких парадоксов, философских афоризмов. Перед нами развёрнутая аллегория выбора пути, этической позиции, смысла жизни, но не ждите морали в конце. Если окружающее абсурдно, а геройство бессмысленно – точно в назначенный час жертвенное животное таки приведут на казнь… Далее «всем» будет весело, а назавтра историю неудачника уже забудут: появятся новые зрелища.
Стилистика спектакля явно обращена к теории «отстранения» Бертольта Брехта. Автор использует приёмы, чтобы вывести читателя «из автоматизма восприятия», сделав для этого сюжет и героев непривычными, странными. О знаменитом театральном методе напоминают и зонги (песенные реплики) – философские обобщения происходящего. Они разделяют меняющиеся картины яркого спектакля (автор текста зонгов – актриса театра Ольга Тищенко).
… вопросы в зрительный зал
Новая режиссёрская работа художественного руководителя театра Валерия Симоненко наверняка вызовет споры и размышления. В ней в форме притчи представлена некая модель современного мира, где правит шоу (и оно «must go on», «должно продолжаться»). Сознанием толпы беззастенчиво и изощрённо манипулируют.
«Арена» – спектакль, который задаёт в зрительный зал много вопросов. И, прямо скажем, не очень-то ждёт наших ответов, так как в этом (сконструированном на наших глазах) мире слова и объяснения ничего не стоят. Душевные порывы здесь вызывают кислую усмешку, а правде никто не верит. Слов слишком много, они красивы и могут объяснить всё, но цена им – грош. Они – фон для примелькавшегося финала праздника: вновь пролитой невинной крови на песке Арены. Кровь настоящая, густая, а всё остальное – фальшь и софистика, подмена настоящего обманками.
В общем, эпоха безвременья, как потом напишут в учебниках истории…
Предугаданы новые отношения власти со своим народом (сегодня мы их наблюдаем, к примеру, в странах Европы, но не только там). Власть запускает калейдоскоп карнавальных шоу для неразборчивой толпы, предлагает суррогат самоуправления, и «граждане» – на глазах превращаются в «людей арены».
Почти всё об идее произведения сказано уже в увертюре пьесы Фридберга: «У каждого человека своя модель мира. Моя модель – коррида. Каждый волен выбирать своё место на Арене. Одних соблазняет место в королевской ложе, других – смертоносный клинок Матадора. Третьи – счастливы быть простыми людьми Арены, не особенно задумываясь над её законами. И только немногие отдают себя в жертву толпе, становятся жертвенными животными – во имя близости к Природе, сохранения её вечных тайн и тысячелетних ценностей».
… вперёд, но с остановками?
Мне показалось, что премьерный показ промчался, как скорый поезд: без остановок на полустанках, спектакль пролетел от первой фразы до финальной реплики – под парами… на одной скорости.
А как хотелось бы?
А хотелось бы замереть, услышать тишину, в которой рождается, оформляется зрительская мысль. Ощутить паузы, помогающие акцентировать те или иные тезисы. Текст настолько плотный, что это необходимо. Уверена, что исполнителям удастся (впереди целый театральный сезон, а спектакль – живой и развивающийся организм!) более тщательно проработать интонационный и визуальный рисунок каждой роли. Это касается многих, но в качестве примера возьмём «Первого ответственного за уборку дерьма». Почему он почти всё время говорит пафосно? И куда делась профессиональная деформация персонажа? Казалось бы, такой «недооценённый сотрудник», да ещё «на самом трудном участке работы» скорее стал бы то озлобленно шипеть, то угрюмо скрипеть, а то срываться в истерику («Почему никто не любит, не ценит, не понимает! Если не я – вы все утонете в дерьме!»). И почему он не принюхивается к субстанции, которой заведует? Почему временами брезгливо не морщится от её разнообразных форм?
…автора!
Кто он и чем известен? Родился в Вильнюсе, в Советской Прибалтике. Инженер по первому образованию, закончил Высшие режиссёрские курсы (мастерская Э. Рязанова). В 1990-е годы писал сценарии на остросоциальные темы для популярной телепрограммы времён «перестройки» – «Куклы». Вместе с Юлием Гусманом сочинил мистическую комедию «Дура, это любовь!».
Притча Исаака Фридберга «Арена» из-за запретов ни разу не была поставлена на театральной сцене. Пишет в эстетике постмодернизма – говоря просто, это когда текст полон отсылками к героям, символам и образам литературных слоёв прошлого. Но этот культурный материал вывернут, переосмыслен и подан под иным соусом.
Подписывайтесь на ОрелТаймс в Google News, Яндекс.Новости и на наш канал в Дзен, следите за главными новостями Орла и Орловской области в telegram-канале Орёлтаймс. Больше интересного контента в Одноклассниках и ВКонтакте.
