Мёртвые души орловского Дома-музея Леонида Андреева

Однажды в третьей литературной столице….

Принято считать, что любой старый дом имеет свои тайны, а то и своё привидение. К примеру, в 90-х мне рассказывали, что в Музее Лескова по ночам слышат, как играет рояль. А вот в музее Леонида Андреева, оказывается, вот уже 19 лет живут… нет, не призраки, хотя очень хотелось сделать параллель с известным рассказом писателя с Пушкарки, а вполне себе гоголевские «мёртвые души». Бр-р-р.

Не верь глазам своим

Если вы доберётесь до Дома-музея Леонида Андреева, то обнаружите аккуратное, чисто выкрашенное небольшое деревянное строение, которое вас вряд ли очень впечатлит. Однако видимое – обманка. Отец писателя на самом деле построил большой дом, но, в отличие от многих других строений, он не вытянут вдоль Пушкарной, а уходит вглубь двора. Однако и во дворе вам вряд ли удастся понять его масштаб, поскольку музей находится лишь в половине дома. Вторую часть занимает семейная пара, которая отгородилась от нежелаемых посетителей забором.

Для них это тоже родовой дом – их предки приобрели его ещё в 1912 году. К 1991 году там проживало три семьи. Но две съехали, получив ради процветания орловской культуры квартиры, а третьей всё не нравилось: ни новые квартиры, ни места, где им предлагали другой дом. Местные журналисты годами сетовали на странную ситуацию, орловская интеллигенция горестно вздыхала, смирившись с правами собственников. И никто не подозревал, что происходит на самом деле. А на самом деле дом по документам, имеющимся в Минкульте, абсолютно чист, и никакие жильцы в нём давным-давно не значатся. Это выяснилось в прошлом году, когда федералы решили отремонтировать дом-музей. Пришли с добрыми намерениями, а там – «мертвые души»!

Кто кого водит за нос?

– Когда приехали ремонтники – были потрясены, – рассказывает директор ОГЛМТ Вера Ефремова, – Потому как Росимуществом дом полностью передан под музей. Мы говорим: там живут люди. Они нам: как живут, если их нигде нет? Подняли все реестры – их, действительно, нет нигде – ни в соцнайме эта площадь не находится, ни в собственности. То есть мёртвые души в этом доме.

– Это как?

– Хозяйка, Ольга, к слову, наша бывшая сотрудница, три года назад начала оформлять документы, да так до сих пор и не сделала. А теперь пандемия, – вздыхает Ефремова.

– Погодите! А на каких же основаниях там живут люди?

– Права собственности у них не оформлено, но документы какие-то есть, ещё с советских времён,  жёлтенькая бумажечка такая.

– Но если их там официально нет, то как им выписывают, к примеру, коммунальные счета?

– Вот так и выписывают… Мы понимаем ценность этой земли, центр города фактически. Но беда в том, что они сами не знают, чего хотят в обмен на переезд. Одну квартиру, две, или дом… Там прописано трое. Как мы понимаем, они должны сказать музею: мы хотим это, а дальше – музей выходит на управление культуры, управление – на губернатора. Наверное, какое-то письмо коллективное надо организовать от общественности. Но вначале всё же они должны сами понять, чего хотят. А пока он заявил: я буду мочиться с крыльца, и он это делает. Он так жил, это его жизнь.

– Музей был открыт в августе 1991 года, и зависело это всё ж не только от жильцов…

– То была долгая и длительная история – хлопотали о том, чтобы в этом доме был музей, ходили, уговаривали. Две семьи тогда  согласились выехать, а одна упёрлась. Сегодня там проживают муж и жена, обоим за 65 лет, и есть сын, который там прописан. Мы спрашиваем их уже 10 лет: чего вы хотите? Они не знают. И непонятно, о чём просить власть. К слову, тех людей, кто поначалу не соглашались на переезд, уже нет в живых, это их потомки.

– А у семьи, которая живет, тоже нет благ цивилизации?

– Всё есть. И террасу пристроили. Дом-памятник изуродован. Они хозяева.

Нет хозяина…

Вот такая дичь. Есть хозяин жизни, который, если захочет, может помочиться с крыльца орловской достопримечательности и памятника культуры. И наплевать на всех. Но больше нет ничего. Никакой и ничьей воли в Орле, похоже, не наблюдается. Даже возмутиться не могут. Только резать ленточки да улыбаться в камеру. Может, прокуратуре пора провести проверку и привести всех в чувство?