Орловец рассказал, через что ему пришлось пройти ради необходимого анализа на COVID-19

Орловец Владимир Исаков (имя изменено по его просьбе – Ред.) уже практически месяц соблюдает режим самоизоляции – работает на удалёнке, выходит из дома только в ближайший магазин за продуктами. Но несмотря на это, молодой человек заболел. Всё это время он вёл дневник, в котором рассказывал о том, как менялось его состояние, и что происходило вокруг.  В его записях есть всё. Начиная от визита в поликлинику, заканчивая тем, почему обещанного анализа на COVID-19 пришлось добиваться. С разрешения автора мы публикуем его записи полностью.

Заболел в самоизоляции

Владимир Путин объявил первую «выходную» неделю 29 марта, и пока «ответственные» орловцы вовсю жарили шашлыки, меня с не меньшим энтузиазмом жарила простуда, первые признаки которой появились дней за десять до обращения президента. Началось всё с головных болей и поднявшейся до 37 с копейками температуры. Работать это не мешало, поскольку мой работодатель предвосхитил решение руководства страны и отправил всех на удалёнку ещё в середине месяца.

Лечился я не то чтобы усердно, но сочетание противовирусных и тёплого грога перед сном сделали своё дело – температура отступила… дня на три. А после взялась с новой силой. 37,7 для меня стали нормой. Ещё через неделю к жару добавились боль в горле, насморк, общая усталость и жуткий кашель. Лечился ли я? Снова нет. И тёплый грог перед сном теперь лишь помогал не кашлять, пока я делал глотки.

Социальная дистанция – это не про нас

В итоге желание натренировать свою иммунную систему вышло боком – она плюнула на всё и оставила меня одного с отдышкой, болями в груди и непрекращающейся усталостью, которая не проходила и спустя 10 часов сна. Тут-то я наконец понял, что дело неладное и пора бы в больницу. Отправился в поликлинику по месту прописки, вооружившись медицинской маской и совсем не медицинскими перчатками.

Уже давно не посещал это учреждение и сразу же заметил инновацию – автоматические двери. Не то цивилизация добралась и досюда, не то в спешке поставили их, чтобы люди за ручки не хватались и не обменивались своими вирусами. На входе встретила медсестра с простейшей индивидуальной защитой (запахнутый халат, марлевая маска, перчатки, волосы прикрыты медицинской одноразовой шапочкой) и огромным тепловизором размером с дрель, дисплей которого оказался больше дисплея моего смартфона.

С расстояния вытянутой руки стрельнув мне в лобешник инфракрасным лучом, женщина великодушно позволила войти. Чтобы получить в терминале талончик, пришлось снять свою перчатку и ткнуть голым пальцем в экран, представляя, как много незнакомцев до меня могли на него покашлять или тыкать своими неизвестно где побывавшими пальцами.

В опасность коронавируса я на тот момент не верил, но и не отрицал её. Предпочитал не паниковать раньше времени и планировал начать это делать, как только лично столкнусь с заморской заразой. К тому же я давно ушёл на самоизоляцию, ни с кем не контактировал. Разве что, ходил в магазин. Это добавляло мне уверенности. Но всё же льющиеся изо всех медиащелей новости о COVID-19 хорошенько записались на подкорку, и я начал ощущать ранее не присущие себе брезгливость и боязнь незнакомцев.

А те, похоже, не боялись вообще ничего. Всё новые и новые прошедшие термоконтроль на входе старушки стремились к стойке регистратуры, минуя терминал, налетая на встречных, толкаясь и о чём-то споря. Я специально встал ближе к стене коридора подальше от дверей, чтобы мимо меня никто не проходил. Но больше всех нуждающиеся в помощи без масок почему-то выбрали именно такую траекторию движения, чтобы потереться об меня, пихнуть рукой, покашлять рядом. Обратная волна движения посетителей больницы вновь омывала меня бациллами, да и не только меня – орловцев будто тянуло друг к другу, словно у них был свой особый путь, а европейские социальные дистанцирования – это не про нас.

Наконец, я дождался своей очереди и подошёл к регистратуре. На вопрос медсестры о цели моего визита, я сказал, что мне нужно попасть к терапевту. Почему именно к нему? Потому что я уже целый месяц температурю, кашляю и чувствую себя глубоким стариком, хотя мне нет ещё и 30. После этих слов девушка указала на входную дверь и проинструктировала, что мне нужно выйти на улицу и зайти в инфекционный кабинет через отдельный вход с улицы.

Проследовав по указателям, я попал в крохотный закуток размером не больше старого советского лифта, в котором каким-то чудом рядом с дверью в сам кабинет уместились два стула, оба занятые кашляющими людьми в масках. Впервые за всё утро почувствовал себя в комфортной обстановке и позволил себе прокашляться вдоволь, не сдерживаясь, и в ответ не получил ни одного осуждающего взгляда – каждый из нас был занят своим кашлем. Пришлось бы провести там чуть больше времени, и мы бы наверняка организовали своё терпимое к простудившимся братство, но очередь двигалась довольно быстро, и спустя 10 минут я уже сидел на кушетке в инфекционном кабинете.

Что по коронОвирусу?

Врач поинтересовался моими жалобами, дал мне анкету, в которой было необходимо подтвердить согласие на обследование и поставить подпись. Затем дал следующую – опросник с заглавием «Эпидемиологический анамнез для пациентов с признаками острых респираторных инфекций», состоящий всего из четырёх вопросов.

1. Выезжали ли (кто именно выезжал, из вопроса непонятно, но, судя по всему, речь обо мне) за пределы Орловской области в течение последнего месяца – честно ответил, что нет.
2. Посещение в течение 14 дней до появления первых симптомов эпидемически неблагоприятных по короновирусу (именно так, с ошибкой, через «о») 2019-nCoV (да, именно с такой маркировкой, которая появилась задолго до знакомой всем COVID-19) стран и регионов (в первую очередь. Г. Ухань, Китай) – непонятно, почему именно Ухань и Китай, когда на момент моего посещения клиники (13 апреля) эпидемиологическая обстановка в Китае уже стала настолько благоприятной, что даже в злополучной Ухани отменили карантин, и опасаться следовало путешественников из других стран и регионов России. Впрочем, в этом году я не бывал нигде.
3. Наличие тесных контактов за последние 14 дней с лицами, находящимися под наблюдением с подозрением на инфицирование вирусом 2019-nCoV, или лицами, у которых диагноз подтверждён лабораторно – у меня таких контактов не было.
4. Место работы – имеется.

Так выглядит опросник для подозрительных пациентов

Видимо, поверив мне на слово, что я в течение всего месяца до посещения клиники при первых симптомах ответственно самоизолировался, никуда не выезжал, ни с кем не общался и выходил лишь в магазин, анализ на коронавирус терапевт мне не назначил – вместо этого он измерил температуру, послушал мои спину и грудь в стетоскоп, дал направление на флюорографию и попросил прийти через день (15 апреля) сдать кровь.

На входе в основной корпус медсестра вновь расстреляла меня тепловизором. После флюорографии, которую сделали весьма оперативно, я вернулся в инфекционный кабинет, толкаясь в помещении-лифте с пятью орловцами. Врач прописал мне антибиотики, отхаркивающее средство, витамины, аэрозоль для носа и горла и грудной сбор с рекомендацией использовать всё это до 18 апреля, а 16 апреля явиться на повторный приём.

На выходе из поликлиники сразу же выбросил взмокшую маску. Уже дома проглотил всё прописанное и отключился часов на шесть, проснувшись в ужасном состоянии.

Приказы отдаёт медсестра

Следующий день никаких улучшений не принёс, а затем настал день анализа крови. Подумал, что управлюсь минут за десять и приехал к открытию поликлиники, а она оказалась закрыта. На порожках столпилось человек двадцать, все недовольно ропщут, что в клинику не пускают – автоматические двери заперты. Охранник открывает боковушку некоторым людям, так что я попробовал пройти, но он, отпихнув меня и гаркнув: «Куда лезешь?», демонстративно защёлкнул замок и стукнул по стеклу в том месте, где приклеено объявление о временном прекращении плановых осмотров.

Объявление об особом режиме работы поликлиники

Причём тут посещение поликлиники – непонятно, но привратник рассудил, что это означает полное закрытие медучреждения. Выяснилось, что впускает он только персонал больницы, и каждый второй доктор у него интересовался, что это за нововведение, на что у него был заранее заготовленный ответ: «У меня приказ, вот будет приказ открывать, тогда открою», после чего он гордо усаживался на свой стул напротив двери.

Вскоре пришло начальство в виде медсестры, которая тут же отдала исполнительному секьюрити приказ открыть двери, вплетя в богатую непечатную фразу пояснение, что плановые осмотры и посещения больницы – вещи разные. Опустив плечи, мужчина взял под козырёк и активировал автоматические двери.

У входа материализовалась медсестра с тепловизором, приглашая всех по одному. Я получил в регистратуре одобрение идти сдавать кровь без талона, поскольку у меня уже есть направление от врача, и отправился в обозначенный им кабинет, которого нет – комната с таким номером не существовала ни на одном этаже. Рассудив, что терапевт ошибся, я по старой памяти направился в лабораторию. Она была заперта, а входящая в неё женщина сказала, что лаборатория откроется в 8:00. Через десять минут настал час X, и та же незнакомка выглянула из-за двери и объявила, что кровь они не принимают – нужно идти в соседний процедурный кабинет. Из него сразу же вышла медработник и сообщила, что будет принимать только предварительно записавшихся, указывая на объявление на двери, которое гласило: «только по электронной записи».

Надпись на кабинете гласит – без технологий никуда

Пока женщина вызывала по фамилиям счастливчиков, зашёл на портал поликлиники и увидел, что электронная запись временно приостановлена.

 Правда, в местной поликлинике технологии «устали»

 «Куда сдать кровь? Да никуда!»

Возмущённый таким положением дел, спускаюсь к регистратуре и спрашиваю, куда отдать свою кровь, на что одна из медсестёр ответила, что никуда, а вторая посоветовала попробовать зайти в другой процедурный кабинет, и в нём меня наконец согласились принять «раз уж никто не принимает». Пригласив всех своих сотоварищей по несчастью к доброй лаборантке, я сдал общий анализ крови.

На улице я снова почувствовал себя гораздо хуже. Совпадение ли, но для себя заключил, что после длительного ношения медицинской маски мне становится труднее дышать. Эта догадка подтвердилась и 16 апреля, когда я пришёл на повторный приём к терапевту, однако ухудшение самочувствия от маски оказалось не так ужасно, как сюрприз, который мне приготовила орловская медицина.

Врач оказался болен

На входе меня вновь встретила медсестра, но уже с другим тепловизором – крохотным, который не мог стрелять через всё фойе, и который мне чуть ли не вплотную приставили к шее. Регистраторша сразу поинтересовалась, что мне нужно в столь поздний час в поликлинике (было уже к 16:00), и я ответил, что мне назначен приём. На вопрос, кто назначил, я назвал фамилию терапевта и сказал, что был у него в инфекционном кабинете. Медсёстры за стойкой переглянулись и обменялись друг с другом вопросами, были ли инструкции на этот случай. После чего предложили мне присесть и подождать, потому что мой доктор заболел, и пока неясно, кто меня примет. Куда-то ходили, кому-то звонили, кого-то хватали за рукав в коридоре и шептали на ухо, а затем взяли листок с ручкой, записали на нём мои данные и заявили: «У вас необходимо взять мазочек». На что – не сказали, но было понятно и так. Уж не знаю, чем там таким заболел врач, но растерянность в глазах медсестёр и странная инструкция сдать анализ начали меня беспокоить.

Чтобы провериться на COVID-19, меня направили в другой корпус, посоветовав сказать «девочкам» что я лично от заведующей поликлиникой. Что я, собственно, и сделал, всполошив целый корпус, но тут подоспела медсестра из регистратуры и сказала, что отправила меня не туда, и мне необходимо в другое здание – там, где располагаются работники скорой помощи. Однако там оказалось заперто. Вновь возвращаюсь к регистратуре и получаю ответ: раз сегодня уже никого нет – идите домой и ждите, к вам приедут и возьмут анализ на дому, никуда не выходите. Я попросил записать на тот самый таинственный листок мой фактический адрес, поскольку проживаю я не по месту прописки, чем вызвал удивление медсестры, мол, зачем вы к нам пришли, если у вас другая поликлиника. И всё же, несмотря на недовольство, она сказала, чтобы я не волновался, ко мне обязательно приедут – либо они, либо работники поликлиники при больнице им. С.П. Боткина, которым всё передадут.

Брать анализ на коронавирус никто не приехал

В этот день никто так и не приехал, но позвонил новый терапевт из поликлиники, в которую я ходил. Она уточнила, чем меня лечили и рекомендовала прийти в поликлинику 20 апреля, заверив, что брать анализ на коронавирус ко мне обязательно приедут на дом из одной из двух больниц, когда разберутся, кто должен приехать.

Однако никто снова не приехал. В субботу пришлось звонить в обе больницы, в той, к которой я отношусь по прописке, снова сказали ждать. А в поликлинике на Боткина сказали, что никаких данных обо мне не получали. При этом обе поликлиники сошлись в одном – сегодня выходной, и до понедельника никто ко мне не приедет. Если честно, ждать уже было невыносимо и очень волнительно, ведь никто ничего не объяснял. Поэтому в голову пришла мысль позвонить в Роспотребнадзор, и под руку попался номер федерального управления. Разговаривать с санитарным ведомством решила моя жена. Так как порядком устала от неизвестности и моих безуспешных звонков в поликлиники. Оператор, выслушав проблему, переключил её на сотрудника в нашей Орловской области.

– Да, здравствуйте, – через пару минут ожидания ответил ей на том конце мужской голос.

– Я же с сотрудником регионального управления разговариваю? – уточнила она и приготовилась рассказывать о проблеме.

– Да, с руководителем управления, – сказал голос.

По её словам, такому повороту событий она была весьма удивлена. Даже успела подумать: «Ничего себе, как у них система работает».

В Роспотребнадзоре терпеливо выслушали историю о том, что анализ на COVID-19 обещали взять, но прошло уже почти три дня и до сих пор ничего не произошло. Уточнили, посещали ли мы другие страны и регионы за последнее время, с кем контактировали. Затем, попросили назвать точный адрес и ФИО пациента, то есть мои.

– Не переживайте. Сейчас я позвоню на Боткина, к вам приедут и возьмут анализ, – уверили в Роспотребнадзоре.

После этого стало как-то спокойнее.

Не прошло и 20 минут, как сразу же перезвонили из больницы Боткина, уточнив адрес и попросив указать причину, по которой у меня нужно взять анализ – контакт с заражённым, или же мои личные подозрения на COVID-19. После того, как я рассказал всю предысторию и обмолвился о заболевшем терапевте, собеседница оборвала: «Он заболел коронавирусом?» Я не знал, и поэтому меня попросили узнать, но заверили, что в любом случае обязательно приедут и возьмут анализ, «раз главный сказал».

Звоню новому терапевту, обрисовываю ситуацию, и на мой вопрос, чем заболел мой старый терапевт, она сначала теряется, а затем возмущённо говорит, что анализ у меня должны были взять 20 апреля во время приёма, и если мои данные передали в другую больницу, то пусть они сами узнают кто там чем заболел у тех, кто им эту информацию передал.

Результатами переговоров я поделился со звонившими мне сотрудниками, и те пообещали самостоятельно выяснить судьбу моего терапевта, ещё раз упомянув, что «раз главный сказал, то мы всё равно приедем и возьмём анализ».

«Костюмы были как у Путина»

И действительно приехали, меньше чем через 1,5 часа после звонка в Роспотребнадзор. Снова позвонили на телефон, уточнили этаж и номер квартиры, сказали, что сейчас поднимутся. Через 5 минут раздался звонок домофон. Из лифта вышли два медработника в «костюмах Путина» – желтовато-зелёных противочумных комбинезонах с капюшонами. Они были очень похожи на тот, в чём президент осматривал больницу в Коммунарке. На ногах у фельдшеров были резиновые чёрные боты, на руках – перчатки. Сквозь панорамные маски армейских противогазов ГП-9 с угольными фильтрами просматривались лица двух женщин лет 30. У одной в руках была прозрачная бутылочка с желтоватой жидкостью и пульвелизатором, у второй – огромная сумка-холодильник. В квартиру заходить отказались, говорить ничего не стали, общаясь со мной и между собой лишь жестами.

Одна стала поодаль, а вторая прямо на лестничной клетке распаковала сумку, извлекла из неё две длинные пластиковые пробирки с красными крышечками и моей заранее написанной на них фамилией, запакованные в полиэтилен. Из другого пакета извлекла пятикубовый шприц с розоватым реагентом. Отвинтила с пробирок крышечки, к которым крепились длинные ватные палочки и влила в каждую ёмкость по полшприца реактива. Первая палочка отправилась мне в нос. Ничего больного и неприятного не было, палочку медработник запустила неглубоко. Вторая палочка прошлась по ротовой полости ближе к горлу. После этого палочки погрузили каждую в свою пробирку и жестом отправили меня домой, пожав плечами на мой вопрос о том, когда будут готовы результаты анализа, а сами принялись обрабатывать друг друга из пульверизатора дезинфекционной жижей, да, прямо на лестничной площадке. Благо, никто из соседей этого не видел. Иначе, думаю, отношения с ними могли и испортиться. Додумался заснять медработников лишь когда они уже покидали дом. Честно говоря, я им очень благодарен. Даже невозможно представить, насколько у них сложная работа.

На следующий день я позвонил в поликлинику, но мне сказали, что результаты пока неизвестны, попросили перезвонить завтра. В понедельник в регистратуре дали телефон с добавочным номером, по которому мне объяснили – если за два дня к тебе больше не приезжали брать повторный анализ, значит всё с тобой хорошо, можешь не волноваться и выходить из самоизоляции. Но нет, спасибо, после такого как-то не хочется. Не дай Бог кому-то заразиться коронавирусом в нашем славном городе первого, и надеюсь далеко не последнего салюта…

Подписывайтесь на ОрелТаймс в Google News, Яндекс.Новости и на наш канал в Дзен, следите за главными новостями Орла и Орловской области в telegram-канале Орёлтаймс. Больше интересного контента в Одноклассниках и ВКонтакте.