Орловский надзиратель: «Закон-то у нас в кармане…»

140 лет отпраздновала 12 марта уголовно-исполнительная система России, «рождённая» по указу Александра III. Праздник это или нет – не знаю. Поскольку за почти полтора века этой службой, нередко руководствовавшейся неисполнением приговоров суда, а собственными представлениями о том, как должен быть наказан попавший в застенок человек, было загублено немало душ. «…закон-то у нас в кармане: хотим – съедим, хотим – с чаем выпьем. Наплевать, что ты … был доктором или адвокатом… хоть генералом. А теперь ты арестант…жулик и прохвост, и больше ничего. Что хотим, то и сделаем с тобою» – вспоминал в 1928 году бывший политзаключённый каторжанин П. К–ин (даже спустя годы человек не осмелился написать свою фамилию!) слова надзирателя одной из орловских тюрем. Этот материал появился благодаря библиофилу Владимиру Матвееву, обладателю редких книг об Орловском централе, считающемся самой жестокой российской тюрьмой.

Фото из книги «Орловский каторжный централ» Издательства политкаторжан.

Источники

Первая книга об Орловском централе рождалась непросто. В сборнике «Золотые страницы орловского библиофила», вышедшем в 2016 году, есть и такие строки: «1 февраля 1925 г. отдел истории компартии губернского комитета ВКП(б) известил орловцев об открытии подписки на «Историю Орловского централа» Книга в 300 страниц должна была иллюстрироваться фотографиями зданий и помещений централа, а также самых знаменитых узников. Вскоре, 24 губистпарт увеличил обещания до 500 страниц текста и добавил к списку иллюстраций портреты администрации Орловского централа. Определились и хронологические рамки работы – 1909-1913 гг. Позднее упоминаний об этом издании уже не встречалось.

И это правда. Истпартгубком так и не рискнул сделать такую книгу. Или не одолел. Но вместо него эту работу проделало орловское землячество Всесоюзного общества бывших политкаторжан Орловского централа. Редкая книжка Издательства политкаторжан (было такое в послереволюционной России) выпущена в Москве в 1929 году с редкими иллюстрациями – фотографиями тех, кто стоял во главе орловского тюремного террора в начале XXвека и условий, в которых содержались заключённые. Это сборник воспоминаний самих каторжан. В 1956 году вышла книга учёного-правоведа М.Н. Гернета «Орловский каторжный централ», а затем «Истории царской тюрьмы», в котором Орловскому централу отведено немало страниц. Что же из себя представляла эта тюрьма?

Орловская каторга. Начало

В 1870 году — это исправительное арестантское отделение для наказания крестьян и мещан, преступивших закон. В 1908 году на его базе был построен Орловский каторжный централ — первый и самый крупный на территории европейской части России. Связано это было с тем, что после разгрома первой русской революции (1905-1907 гг.) политических заключённых стало так много, что их просто негде было содержать – сибирские каторжные тюрьмы были переполнены.

Год основания орловской каторги — 1908. Каждую неделю сюда прибывало по две-три партии каторжан. На 1000-1200 осуждённых — 100-150 политических.

Что из себя представлял централ?

Главный корпус – на 734 человека с камерами вместимостью 8-36 человек, «крепостной корпус» – так называли тех, кто был приговорен к заключению в крепость, то есть без поражения в правах, на 117 человек, одиночный корпус для временного содержания вновь прибывших каторжан — на 184 человека (размер: 2,13 х 3,5 м) , больница на 70 человек и так называемый «новый корпус» на 218 заключенных, которые содержались в камерах на 13 человек.

Было множество рабочих мастерских — слесарная, кузнечная, по изготовлению кроватей, столярная, токарная, обувная, ткацкая по изготовления грубого холста и арестантского сукна, пошивочная для арестантской одежды, переплётная, багетно-рамочная, паркетная, мебельная и хлопко-трепальная.  К слову, орловские мастерские изготавливали ножные кандалы и наручные цепи для всей Российской империи.

Расклад по составу

Среди центральных тюрем Орловский централ занимал одно их первых мест по количеству каторжан. Всего на 1915 год здесь содержалось 1408 человек. Больше — только в Ярославском, Херсонском, Московском. Одним из решающих оснований для выбора Орловской тюрьмы местом отбывания каторжных работ было стремление отяготить для осужденного каторжный режим. Свозили сюда людей со всей России — из Украины, Белоруссии, Кавказа, Польши, Прибалтики и даже городов Азии. В книге «История царской тюрьмы» даётся такой расклад, сделанный на основе 365 карточек, хранящихся в орловском архиве – по численности больше всего было орловских жителей (12,3%). А вот поляки составляли 5,75%. По видам преступлений больше всего было осуждённых за разбой и грабёж, затем — за убийство. Революционеров тогда было в 4,4 раза меньше, чем разбойников, а насильников и фальшивомонетчиков — в 17 раз меньше, чем революционеров. Впрочем, говоря о доле «политических», сами бывшие политкаторжане в своих воспоминаниях указывали, что отношение политических и уголовников — было 1:5.

Режим и репрессии

Считается, что понятие «тюремный режим» неотделим от понятия «система репрессий». Исследователи говорят о «кошмарных картинах физических пыток и моральных истязаний, которым подвергались заключенные в Орловском централе». Причина? «Всякое дело решается прежде всего не предписаниями и инструкциями, а живыми людьми. А люди, которые создавали и определяли тюремный режим в Орле… отличались особыми качествами». Тюремный инспектор, начальник тюрьмы и его помощники были «не просто черносотенцами (для справки: черносотенцы – собирательное название представителей крайне правых организаций в России в 1905-1917 годах, выступавших под лозунгами монархизма, великодержавного шовинизма и антисемитизма. Первоначально они называли себя «истинно русскими», «патриотами» и «монархистами», но затем быстро адаптировали прозвище «чёрная сотня», возведя его происхождение к нижегородским «чёрным сотням» Кузьмы Минина, которые вывели Россию из состояния Смутного времени.) Это были люди, лично пострадавшие… от революционной бури 1905-1907 годов, …питали звериную ненависть к революционерам и были буквально опьянены жаждой мести» – пишет М.Н. Гернет.

Первым среди палачей — употребляют именно это слово –  называют орловского губернатора Андреевского, вторым  – орловского тюремного инспектора фон Кубе из прибалтийских немцев, третьим – начальника Орловской временной каторжной тюрьмы Мацевича из Полтавы, привезшего с собой надзирателей, «среди которых были несомненные садисты».

О том, что такое Орловский централ, осуждённый узнавал на так называемой «приёмке». Что это? «Когда прибывает новая партия в Орёл, всем прибывшим велят раздеться в бане совершенно, оставляя на себе только кандалы. Голых принимает один из шести помощников… нужно пройти сквозь строй выстроившихся в два ряда надзирателей в количестве 20-25 человек в другую комнату за бельём. Помощник сопровождает каждого грозным «принять», прибавляя иногда – «хорошего» или «дурного поведения». Выстроившиеся надзиратели «принимают» … кто кулаком, кто резиною, кто ногою. И горе тому, о ком помощник скажет «дурного поведения» …, горе тому, кто «рассуждает», кто политический, кто еврей, кто не носит креста на груди, кто оказывается достаточно ловким и сильным и достаточно быстро сквозь строй пробегает. …. Тех хватают за кандалы, бросают на пол и лежачего бьют резинами, ногами и всем, что под руки попадёт, до совершенной потери сознания жертвы. Потом отливают водой и на простынях уносят в госпиталь. Остальных ведут в одиночки, где каждый должен пробыть по крайней мере 14 суток. Здесь бьют и издеваются…». 

Естественно, многие не доживали до дня окончания срока, некоторые заканчивали свою жизнь самоубийством.  Но цифра погибших неизвестна, как и большинство их имён.

Впрочем, общая смертность заключённых в первый период существования Орловского централа была столь велика, что смутила даже Главное тюремное управление. Была назначена спецкомиссия. Выяснилось, что из 1000 заключенных 100 больны туберкулёзом (данные на 10 сентября 1909 г.), с 1 января от чахотки умерло 60 человек, от других болезней — 10. Рекомендовано… Нет, не прекратить издевательства. Лишь увеличить прогулку заключённых с 30 минут до полутра часов.

Но вернёмся к заключенным, пережившим «проверку»! Так вот после 14 дней одиночки они переходили в общие камеры. Политических сажали к уголовникам. Там же были и доносчики.

Кто-то ходил на работу, кто-то – нет. «Свободных» от труда строили по четыре человека и водили по кругу. Малейшая провинность приводила к карцеру и избиениям. Позднее, при втором начальнике централа г-не Синайском на уже законных основаниях стало применяться телесное наказание. Били розгами. За что и как наказывали?

Вот выдержки из книги дисциплинарных взысканий: «кричал в одиночке, требуя горячей пищи, называя кровопийцей отделенного — карцер 7 суток; за смотрение в окно при прогулке арестантов. Передавал какие-то знаки – карцер 14 суток; дерзкое обращение — карцер 30 суток…».

Бунт в централе

9 августа 1910 года в Орловском централе случился бунт, в результате которого был убит садист-надзиратель Ветров и несколько надзирателей было ранено. Против 13 каторжан возбудили уголовное дело, которое рассматривал военный суд. Их обвиняли в попытке массового побега, в совершении убийства и ранений надзирателей. Суд признал их невиновными в подготовке побега. Благодаря этому процессу, стала понятна общая картина жизни в централе. В архивном деле орловской каторги имеется документ под названием: «Причины беспорядков по показаниям арестантов», а на суде были допрошены 22 заключённых. В нём — шесть пунктов, но какие! «Намерение побега, месть Ветрову, месть начальнику тюрьмы, его помощникам и надзирателям, надежда на ослабление режима, надежда на перемену администрации, желание некоторых арестантов быть убитыми». Все они говорят об одном: жить в Орловском централе было невыносимо.

Бунт закончился наказанием виновных в убийстве и ранениях надзирателей, массовым избиением невиновных и переводом наиболее одиозных тюремных фигур на вышестоящие должности. Тюремный администратор фон Кубе был назначен инспектором забайкальских каторжных тюрем, начальник тюрьмы Мацкевич стал начальником Полтавских рот, его помощник граф Сангайло назначен начальником Брест-Литовской тюрьмы, помощник Головкин переведён в начальники Ачинской каторги. В общем, орловский опыт из-за бунта заключённых получил распространение по всей России-матушке.

А в Орёл был назначен бывший начальник Владимирской каторги Синайский. При нём уже не было открытых истязаний при «приёмке», но он ввёл в обиход Орловского централа телесное наказание и заключение в карцер на длительные сроки.

Политзэки и борьба за права орловских каторжан

Новая страница в истории Орловского централа открылась 20 июля 1912 года, когда сюда прибыли 14 политических из Шлиссельбургской крепости. Немного, но их сила была в товарищеской солидарности. Учитель, социал-демократы, анархист-коммунист, офицер, матросы, большевик – они перевернули обыденность централа. Сначала один отказался раздеваться при «приёмке», потом другой стал насмехаться над надзирателем, третий позволил себе рассмеяться… Это было неслыханной и невиданной дерзостью. В ответ все шлиссельбуржцы подверглись самым жестоким избиениям. К ним применили новый вид пытки, о которой не слышали при Мацкевиче, – «вязку петушком» или «вязку уткой» – это когда руки и ноги человека, лежащего на животе, связываются в один узел над спиной.

Через некоторое время об истязаниях стало известно на уровне Государственной думы, 64 члена которой написали запрос в тюремное ведомство страны. Пришлось в Орёл посылать инспекцию. На вопрос о «вязке петушком» был получен ответ, что делается это исключительно по одной причине: в централе не хватает смирительных рубашек. Тем не менее, Главное тюремное управление признало «вязку» приёмом, «граничащим с истязанием» и похлопотало об обеспеченности Орловского централа смирительными рубахами.

Но история со шлиссельбуржцами на этом не закончилась. Каторжане объявили массовую голодовку, в которой поначалу приняли участие 50 человек. Постепенно число голодающих сократилось до четырёх. Боясь летальных исходов и громкого скандала, тюремщики стали их принудительно кормить…. Окончилась голодовка на 17-е сутки. И она принесла некоторое облегчение режима — прекратились ежедневные истязания заключенных, тюремная власть согласилась на общие прогулки политкаторжан. Общее смягчение режима позволило переслать на волю обращение «К русскому народу», которое опубликовал в феврале 1914 года «Вестник каторги и ссылки» – был, оказывается, и такой журнал на Руси! Заканчивалось обращение словами: «Мы хотим сорвать покров тайны и молчания с деяний орловских тюремщиков и правительства, покрывающих их».

Наше всё Дзержинский

Поначалу политкаторжанина Дзержинского отправили не в централ, а в Орловскую губернскую тюрьму, где он пробыл с июля 1914 года по 21 апреля 1915-го. Можно представить, как он там сидел – в камере на 37 мест было 60-71 человек. «Всякий из нас бледен, зелёный или жёлтый, анемичен», – писал будущий разработчик и практик карательной политики Советского государства, в том числе к «политзаключённым», включавшей массовые расстрелы и содержание сети концентрационных лагерей  . Затем его перевели в Орловский централ, где он пробыл около года. Как прошло то время? Если об орловской губернской тюрьме такие свидетельства есть, то о своём пребывании в централе Железный Феликс воспоминаний не оставил. Зато сегодня в орловском сизо, располагающемся в том числе в зданиях централа, есть музейная одиночная камера, где, возможно, сидел Феликс Эдмундович. В лихих 90-х, когда сизо был переполнен и в камерах кроватей было меньше, чем заключённых, Дзержинскому завидовали… А теперь поминают добрым словом – едят хлеб с таким именем. Да, в сизо по собственной рецептуре пекут для арестантов два вида хлеба – «Казённый» и «Дзержинский». Такая вот след оставил самый именитый арестант централа.

6 марта 1917 года началось освобождение политзаключённых из Орловской тюрьмы. 8 марта было проведено общее собрание, на котором решали вопрос о дальнейшей судьбе орловских тюремщиков и арестованного орловского губернатора. Самосуд не допустили…

Известно, что в 1924 году были осуждены на разные сроки – от 3 лет условно до 10 реальных лет шесть человек. В том числе помощник начальника Орловского централа В.М. Семашко-Солодовников, бывший врач Рыхлинский, бывшие надзиратели Ковалёв, Новченко, служащие главного тюремного управления Сементовский и Мелких.

Каторжная тюрьма перестала существовать, ужасы Орловского централа остались в истории. Как и расстрел в Медведевском лесу эсерки Марии Спиридоновой вместе с другими 153 политическими заключёнными Орловской тюрьмы 11 сентября 1941 года без суда и следствия. К слову, Спиридонова, борющаяся всю свою жизнь – сначала с самодержавием, потом – с буржуазией, наконец, с произволом большевиков, частично реабилитирована в 1988 году, а полностью – в 1992 году.

Однако «скорбное дело» продолжается. Старые стены централа стали стенами орловского следственного изолятора. В наши дни здесь находится порядка 500 человек, в том числе женщины и дети. На территории – пять корпусов, в том числе чахоточная, простите, туберкулёзная больница – вечная спутница российских мест заключения.

Удивительное дело: десятки, сотни орловских памятников истории и культуры разрушены, перемещены, а вот орловскую «тюрьму» из центра города только расстраивают, и никому даже в голову не приходит перенести её из центра Орла, на окраину, так, как и должно было быть изначально. Видно, не время. Ещё очень нужна и значима.

Подписывайтесь на ОрелТаймс в Google News, Яндекс.Новости и на наш канал в Дзен, следите за главными новостями Орла и Орловской области в telegram-канале Орёлтаймс. Больше интересного контента в Одноклассниках и ВКонтакте.