Он спас лицо Орла ценой своей карьеры

Когда Геннадию Алексееву, специалисту Роскомнадзора, предложили возглавить Объединенный государственный литературный музей И.С. Тургенева (далее – ОГЛМТ), он и не предполагал, что вступает на путь борьбы с властью и частью музейного сообщества. Его приняли на работу 16 февраля 2010 года, а уже 16 ноября Орел объявили «городом греха», заявили, что тургеневский дух его покинул, а посему музей Тургенева надо объединить с музеем в Спасском-Лутовиново и  передать туда основную часть коллекций. Что же касается остальных музеев, которые входили в ОГЛМТ  – Бунина, Лескова, Грановского, Андреева, писателей-орловцев, то их предлагалось отпустить в свободное плавание, а еще лучше – предложить им передать свои коллекции в Москву и Санкт-Петербург, поскольку содержать их было не на что.

Один росчерк пера – и Алексеев был бы в почете. Может быть, в этом году ему бы даже дали юбилейную медаль И.С. Тургенева. А он вдруг уперся. А тут еще «Комсомолка» подлила масла в огонь, заклеймив Орел как «город греха», где не место для памяти великого земляка.

Давно спорят, кто делает историю: личности или общества. Нравится кому или нет, но Орел как город литераторов в 2010 году спас Алексеев. За что и был через год уволен без объяснения причин, а позже никуда не принят – все ссылались и до сих пор ссылаются на «плохой характер». Но не будь его – уже никому не пришло бы в голову раскручивать бренд третьей литературной столицы, Дом Лизы Калитиной уже б снесли, не было б никакого литературного квартала и задумок по развитию литературного туризма в Орле. 

Мы не могли оставить без внимания печальную дату «греховного» дела и встретились с Геннадием Алексеевым.

– Работаешь?

– А кому я нужен? Все отказывают. В кулуарах поясняют: бесполезно даже дергаться.  Вот думаю, не пойти ли в официанты, как считаешь (смеется)?

– С твоим-то опытом? Впрочем, Цой работал кочегаром, Стивен Кинг – швейцаром. Официант даже как-то постатуснее…  Как ты все это пережил?

– Что именно? 2010 год? Интересно! Мы открыли музей И.А. Бунина, который до этого стоял шесть лет закрытый из-за отсутствия средств на подготовку экспозиции. Мне же удалось в Минкульте выбить на это деньги, что было просто невероятным

Впрочем, их было настолько впритык, что не хватило на праздничную ленту – мы ее арендовали на один день в Военно-историческом музее.

Не залезая дополнительно в бюджет, обновили компьютеры, провели первый и, к сожалению, последний фестиваль «Бунинские яблоки» – эту идею потом подхватил Елец и успешно раскрутил. Не поверишь – мы тогда уложились в 15 тысяч рублей. Но и они не были бюджетными – 10 тысяч дала Лариса Удалова, возглавлявшая в то время «Межрегионгаз» и 5 тысяч спонсировал Московский индустриальный банк. Помог и «Билайн».

А еще помогла наша Плодово-ягодная станция, подарив фестивалю четыре ящика отборных яблок. А настоятель Троицкого храма отец Андрей пришел к нам и освятил те яблоки и наш праздник.

К слову, бренды спонсоров даже не были нигде обозначены – нам запретили о них упоминать. А через месяц вместо благодарности мне объявили приказ об увольнении.

– За что?

– Ты у меня спрашиваешь? Без объяснения причин – есть такая статья в Трудовом кодексе.

На самом деле причину искали. За показатели, которых добился ОГЛМТ при мне, увольнять было нельзя: за год количество посетителей музеев достигло 81 тысячи человек, мы провели 330 акций, коллекции обогатились на 2,5 тысячи единиц хранения, в том числе особо ценными рукописями Ивана Бунина, письмом Тургеневу одного из «сказочных» братьев Якоба Гримма, внучка Леонида Андреева Ирина, единственная из его потомков, кто жил в России, передала личные вещи нашего именитого земляка, в Великобритании для нас сделали большие копии андреевских негативов, которые они отреставрировали, на учет было поставлено в три раза больше единиц хранения, чем до этого. Мы заработали вдвое больше, чем в 2009 году, – более 600 тысяч рублей. Ремонтировались, улучшали освещение в экспозиции, проводили праздники в музеях. Готовили экспозицию и открытие музея Бунина, в конце концов! Между прочим, именно я и моя команда в 2010 году готовили первичные бумаги и сметы для обоснования запроса на ремонт наших музеев к 200-летию Тургенева.

А еще мы тогда подружились с замечательным человеком – режиссером телеканала «Культура» Людмилой Некрасовой, снявшей целых три фильма о литературном Орле – о Бунине и музеях Орла («Живое дыхание вечности»),

о Лескове («Очарованные странники»),

Смотреть на сайте телеканала “Культура”

и о Пришвине («Река живой воды»)

– это было просто невероятно, по программе канала предполагалось: один город – один фильм. 

Уже уволенного, меня, к слову, на презентацию «Странников» в музей Лескова не позвали – «не желательно».

Помню, как Николай Левин, тогдашний директор музея в Спасском, который и объявил, что тургеневский дух покинул Орле, а значит, этот город не достоин великого земляка,  6 июня, когда я ему отказал в передаче тургеневского наследия, сказал одну фразу: «Ну, теперь ты узнаешь, кто твой настоящий друг». Как он был прав!
Через день после моего увольнения некоторые заведующие музеями, в том числе Людмила Балыкова, в то время возглавлявшая спасенный мною Музея И.С. Тургенева, сняли свои подписи из письма в мою поддержку. Некоторые потом просили прощения…

Я благодарен за поддержку в то трудное время Михаилу Вдовину, Виктору Ливцову. Можно по-разному относится к их деятельности до и после, но в тот момент они четко, ясно и во всеуслышание выразили свою позицию. И особенно благодарен великолепному человеку Инне Костомаровой, заведующей музеем И.А. Бунина, которая всегда была честна.

Ну а то, в каком состоянии я принял орловские музеи, можно посмотреть «Специальный репортаж», который тогда был снят. Об Орле – с 14-ой минуты.

– Обычно, когда хотят уволить, насылают проверки. Тебя проверяли?

– За год трижды, причем проверка Росохранкультуры по результатам исполнения его предписаний по итогам проверки 2009 года моими бывшими коллегами была проведена достаточно строго – я сам хотел понимать, какие есть проблемы в хранении. К слову, ее результаты мне потом и поставили в вину.

Другая проверка была по линии ЧС – работали МЧС, МВД, ФСБ, обследовали состояние музеев, что тоже было мне на руку. Это сейчас здания, пусть с недостатками, но отремонтировали, а тогда они находились просто в ужасном состоянии. Помню, тогда проверяющие были в шоке от того, что родовой дом Андреева разделен на две части, в одной из которых проживала семья. К слову, мы тогда практически нашли деньги на переселение – к сожалению, не успели. Как результат – люди живут там до сих пор, а в сентябре дом пришлось тушить из-за проблем с отоплением именно в той части, которая  до сих пор не принадлежит музею.

Тогда же была обнаружена некая частная кладовка в Доме-музее Грановского. Тоже не успел среагировать, так что не знаю, ликвидирована она или до сих пор существует.

И, наконец, КРУ – Контрольное ревизионное управление. Уж как они рыли, как старались – но практически ничего серьезного по своим строчкам не нашли.

Из несделанного по-крупному, того, что просто не успел, а потом все про это «забыли», – мы планировали и даже договорились открыть в 2011 году выставку фоторабот Леонида Андреева в Москве на площадке Гослитмузея, вышли на музей фотографии О. Свибловой. Это был бы тот самый выход на федеральный уровень, о котором сейчас много говорят, да пока не делают. А у нас был кураж. Мы сидели на копеечных зарплатах – я, директор, получал всего 11 тысяч рублей, но было много идей, хороших знакомых, готовых нам помогать, и огромное желание стать федеральным музеем. Только не в предлагаемом тогда властью формате, который вел к уничтожению музеев в Орле, а будучи самодостаточными.

– За объединение-разъединение был не только тогдашний директор Спасского-Лутовинова Николай Левин, имеющий немалый вес, не только губернатор Александр Козлов, но и Минкульт РФ. Как считаешь, почему все же удалось отразить их атаку и сохранить для Орла и Тургенева, и Лескова, и Бунина, и Грановского?  

– Я бы назвал две причины. Первая – на дыбы встала общественность, некрасивая история вышла за границы региона. И вторая, может быть, даже главная – это скандал в самом музее «Спасское-Лутовиново». В то время там взялись за реставрацию Флигеля изгнанника, в котором, как известно, работал И.С. Тургенев во время своих посещений Спасского, и она привела к потере аутентичности. Здание было снесено и на его месте построено новое.

Понимая, что наши аргументы за сохранение литературных музеев в Орле Минкульт не слышит, нам пришлось сообщить о происходящем в Спасском. И хотя официально нам ответили, что все там нормально, Минкульт дал объединению задний ход. И Орел сохранил тургеневское наследие, и не только его.

– А зачем Спасскому все это было нужно?

– Там очень мало подлинного тургеневского, кроме парка, конечно. Библиотека Тургенева, библиотека Белинского, которую приобрел Иван Сергеевич после смерти друга, рукописи, фотографии – всем этим обладает орловский литературный музей, который собирал свою коллекцию – в этом году уж сто лет как. В принципе, объединить два музея в один – идея отличная, и когда-то Спасское ведь было филиалом орловского музея. Но потом ему дали статус федерального, а орловский остался на региональном уровне. Спасское развивалось, благодаря федеральному финансированию, а орловский еле-еле сводил концы с концами, хотя обладает не меньшим, а, может, и большим сокровищем.

Приходя в музей Тургенева в Орле, я, к слову сказать, рассчитывал на помощь Николая Левина, у нас была прекрасная идея создания на базе ОГЛМТ и Спасского большого федерального музейного комплекса, богатейшего по форме и содержанию. Но, к сожалению, желание получить тургеневские мемориальные вещи по упрощенной схеме взяло верх над здравым смыслом и вошло в конфликт, как минимум, с совестью. А главное – чиновники забыли о других музеях, входящих в состав ОГЛМТ.

Фактически они бросались на произвол судьбы, неофициально говорили о том, что их коллекции будут передавать столичным музеям. Опять же: бунинское наследие, конечно же, заинтересовало бы. А андреевское? Наш музей – единственный в мире Музей Л.А. Андреева. Та же проблема нависла и над музеями Лескова и Грановского.

– Жаль, что Минкульт не пошел на объединение Спасского с ОГЛМТ. Был бы федеральный статус, деньги.

– Мы именно так и ставили вопрос. Более того, предлагали еще включить Дворянку и Дом Лизы Калитиной. Но нам ответили, что согласно какой-то статье закона «О федеральном бюджете на 2010 год…» Правительству РФ запрещено принимать решения, приводящие к увеличению численности работников федеральных бюджетных учреждений. То есть всем банально рулили деньги. И тогдашнему губернатору было выгодно сбросить с себя ОГЛМТ, чтобы сэкономить деньги. Об Орле и орловцах никто тогда не думал, о наследии – тоже. Да и как Козлов мог об этом беспокоиться, если он ни разу за свой «срок» не был ни в одном нашем музее?!

Однако спросите любого за пределами Орловской области, что он знает про Орел, и вам скажут – там родился Тургенев. То есть скажут не про свинок СГЦ, не про наши урожаи, не про опорный ОГУ, а про Тургенева. Как ни крути – это наше все.  

Несмотря ни на что, я рад, что сохранил для Орла литературные музеи. 2010 год оказался главным годом моей жизни. Если бы поступил по-другому, я б себя не уважал…

PS. Недавно в СМИ прошла информация о том, что Государственный мемориальный и природный музей-заповедник И.С. Тургенева «Спасское-Лутовиново» до сих пор не готов к празднованию юбилея писателя из-за слишком затянувшихся ремонтных работ. Увы, сообщение не удивило…

Подписывайтесь на ОрелТаймс в Google News, Яндекс.Новости и на наш канал в Дзен, следите за главными новостями Орла и Орловской области в telegram-канале Орёлтаймс. Больше интересного контента в Одноклассниках и ВКонтакте.