Валентина Старовойтова: «Я не считаю, что чиновникам нужно давать вторые шансы»

Орловская региональная общественная организация «Совет солдатских матерей» продолжает оказывать всевозможную помощь военнослужащим и их родственникам. И пока поток просьб и обращений в адрес общественников не кончается. 

В чём нуждаются военнослужащие в зоне СВО? Какие у них проблемы? Чего боятся современные призывники? Нужно ли давать второй шанс проворовавшимся чиновникам? Об этом мы поговорили с председателем Совета солдатских матерей Валентиной Старовойтовой. 

– На чём сегодня в основном сосредоточена Ваша работа?

– После начала специальной военной операции к нам стало обращаться очень много людей, поскольку поначалу фонд «Защитники Отечества», созданный для помощи участникам СВО, не делал большУю часть работы, и все военнослужащие шли со своими проблемами к нам. Доходило до того, что нам звонили и говорили: мы звонили на номер 117 (это номер Министерства обороны), а нам там дали ваш телефон и сказали позвонить вам. Это был ужас. Я домой приходила в 10 вечера.

Только недавно «Защитники Отечества», как и мы, стали принимать абсолютно всех, а изначально они работали только с уволенными в запас. И нам стало немного полегче. Правда, бывает, что после них люди идут к нам и спрашивают, правильно или неправильно им там всё сделали. Отвечаю: всё они делают правильно. Потому что они, по сути, работают также, как и мы. 

– Спецоперация продолжается уже три года, можете ли Вы сказать, что за это время количество просьб о гуманитарной помощи со стороны военнослужащих снизилось? Может, изменились потребности?

– Да, потребности меняются. Раньше просили больше еды привозить, сейчас с этим всё хорошо. Но есть проблемы с одеждой. Из-за того, что они не могут с передовой поехать и купить себе те же носки, трусы и так далее. Деньги у них есть, а возможности нет. Поэтому мы в этом помогаем.

Совсем недавно возили различную электронику, провода, лампы. Потому что ребята продвигаются вперёд, блиндажи нужно обустраивать.

– А удалось ли решить основную массу проблем военнослужащих, связанных с юридическими вопросами или вопросами здоровья?

– К нам в последнее время поступает очень много обращений военнослужащих по поводу отпусков. Жалуются, что должны отпускать раз в 6 месяцев, а уже, например, прошло восемь. Однако не всё так однозначно. На мою просьбу предоставить нашим военнослужащим отпуск один из командиров, например, так ответил: «Валентина Васильевна, когда те, кого я уже отпустил, вернутся из отпуска, тогда я следующих отправлю туда». То есть люди уходят в отпуск и задерживаются. И фактически друг друга подставляют. Этого делать нельзя. И мне хотелось бы всех попросить: отпустили в отпуск – отгулял, пожалуйста, дай такую же возможность другому. И тогда будет порядок.

Есть и ещё одна проблема. Она касается раненых. Существует установленный порядок работы с ними. После ранения всегда отправляют в госпиталь. В госпиталях лечат прекрасно. Потом бойцов отправляют в воинскую часть, чтобы командир дал разрешение на реабилитацию. Только после реабилитации они проходят военно-врачебную комиссию, где устанавливается категория годности и принимается решение, требуется ли дополнительное лечение или увольнение.

А что делают наши ребята? Ранение получил, деньги получил, в отпуск ушёл и начинают здесь ходить по врачам и поликлиникам, как-будто продолжают лечение. Я понимаю, что они получили заболевание или травму, но ведь уже прошли лечение! Зачем идёте по больницам?! Так делать нельзя. Надо вернуться в часть, вас отправят на ВВК, чтобы уточнить категорию годности. Не нужно идти по больницам, стараться лечь в них всеми правдами и неправдами!

Есть порядок, и порядок такой, что, если ты находишься в отпуске и тебя что-то беспокоит, ты имеешь право обратиться в военный комиссариат или комендатуру и тебе дадут направление в госпиталь. Тут ещё дело в том, что все ребята являются военнослужащими, а значит, заключения, которые им дают гражданские врачи, недействительны. Они имеют право лечиться только в госпиталях!

– Может быть, проблема в неинформированности военнослужащих? Может, им не объясняют, как действовать в таких ситуациях?

– В госпиталях им всё объясняют. Просто они приезжают домой, а здесь мама или жена начинают жалеть, и боец поддаётся влиянию и поступает противозаконно. Опять же: не знает, что делать – пусть обращаются к нам, мы всё объясним. Только не нужно тянуть до последнего. Потому как бывает, что у бойца завтра – отправка в часть, реабилитация закончилась, а он только сегодня к нам пришёл, потому что что-то болит.

Конечно, бывают и такие случаи: у военного имеется заболевание, которое не позволяет дальше служить, и он опасается, что его никто не будет слушать в части, сразу отправят на передовую. В таких случаях я лично выезжаю в часть и решаю проблему. Были случаи, когда говорили, что в госпиталях места нет, а после моего приезда сразу места появлялись, и человека клали в госпиталь. Надо уметь аргументировать.

– Вы ещё ведёте поиски пропавших без вести в зоне СВО орловцев?  Какова статистика на сегодняшний день?

– У нас за прошлый год – 420 таких обращений. Мы пишем письма в шесть военных структур. «Бомбим» – я это называю. На каждого заводим папки. Туда складываю все письма и все ответы, которые нам приходят.

Ответы, конечно, бывают разные. Когда-то отвечают хорошо, когда-то – отписки. Процесс небыстрый. Например, если боец попал в плен, то примерно три месяца приходится ждать официального извещения. Если пропадают без вести, то идут короткие письма, что пропал. Через шесть месяцев мы обычно начинаем процесс о признании их погибшими. 

Иногда мы знаем, что военнослужащий погиб, но сказать родственникам не можем, потому что достать тело не представляется возможным, а без него официальных документов не получить.

Очень много жалоб, что родственники пишут, а ответов нет. Нам отвечают всегда.

– Что бы Вы назвали главной проблемой современных призывников на сегодняшний день?

– Сейчас главная проблема – боятся идти служить. Такого давно не было, это вообще ужас. Идёт СВО, и они думают, что их отправят сразу туда. Приходят ко мне на консультацию все перепуганные. Приходится объяснять, что никто их на СВО не отправит. Да, на приграничных территориях они могут служить, но на СВО их никто не отправит. К слову, тем, кто служит в приграничье, выдают удостоверение ветерана боевых действий, потому что они принимают участие в КТО. Им идёт дополнительное довольствие, а потом, на гражданке, они получают определённые льготы.

Могу отметить, что у нас несчастных случаев со служащими в приграничных территориях не было. 

В целом я понимаю позицию ребят. Они боятся, потому что нередко их обманывают. Я всегда говорю, что при отборе на военную службу надо учитывать специальности ребят, их образование, в какой род войск они хотят пойти. По закону всё это должно учитываться. Бывают случаи, когда ребята с медицинским образованием идут в танкисты, а их бы хорошо направить в часть, где нужны медработники. Такое было не раз.   

– В чём, по Вашему мнению, здесь проблема?

– Ну у нас же нет такого, чтобы была цель какое-то количество призывников в медсанчасть направить. Есть только разнарядки на водителей, танкистов, другие военные специальности… Но могу сказать, что и её не соблюдают. 

Могу сказать также неприятную для себя вещь – раньше мы всегда были членами призывной комиссии, а теперь – нет. В итоге раньше мы имели свободный доступ на призывные пункты, могли оперативно решать вопросы с председателем комиссии. А теперь решать вопросы сложнее. 

При этом бывают случаи, когда представители военкомата сами обращаются к нам с просьбами, но наши просьбы выполнять не хотят. И теперь я отвечаю им: помогать буду только тогда, когда нас включат в состав призывной комиссии.

К слову, я не прошу ничего противозаконного. Мы всю жизнь были её членами. Почему меня не хотят туда пускать – загадка, на которую у меня нет ответа.

– Может, отсутствие Вас в составе комиссии как-то помогает военкомату препятствовать вашей деятельности?

– Препятствовать они могут Ивановой, Петровой, Сидоровой, но не Старовойтовой! Я это сразу говорю. Потому что я уже не та девочка, которая начинала работать и которой можно командовать. Но тогда мне и работалось легко, потому что люди в военкоматах были адекватные.

Я не знаю, почему нас не включают. Никакого смысла в этом нет.

– В ноябре прошлого года Вы довольно категорично высказались по ситуации с Сергеем Лежневым и отправкой гуманитарной помощи в зону СВО. Почему решили тогда предать гласности своё возмущение?

– Эта ситуация произошла на одном из заседаний областного совета, где я присутствовала. В какой-то момент речь зашла о Сергее Лежневе. И Андрей Евгеньевич начал отмечать заслуги своего советника, касающиеся его работы в зоне СВО. И я не выдержала и сказала: «Господи, лучше бы он промолчал». Это услышали сидящие вокруг меня люди. 

Уже после заседания со мной связались ваши коллеги, попросили прокомментировать эту ситуацию, и я им рассказала ту самую историю моего взаимодействия с Лежневым.

Мы-то ездим в зону СВО без всяких выплат, за свой счёт. Нам люди несут гуманитарку, мы сами отвозим. Я лично трачу свою пенсию, благо мне её повысили. А губернатор хвалил своего советника, который, как я потом узнала, получал за это и зарплату, и командировочные!  

И сказала я всё это воткрытую, потому что время такое. Сейчас надо быть человеком!

У меня, конечно, спрашивали потом знакомые, не прессингуют ли меня за это. Но я всегда отвечаю: а чего мне бояться? Мне восьмой десяток. Я езжу в зону СВО, меня ни одна пуля не берёт.

– Что в целом думаете по ситуации вокруг советника губернатора? Вы, получается, не считаете, что он заслужил к себе более мягкого отношения в связи с работой в зоне СВО? 

– Никаких заслуг абсолютно! Заслуги имеют только бойцы, которые находятся там, на передовой, и мы должны перед ними преклоняться. Мы должны помогать – и всё! А восхвалять кого-то, что кто-то там что-то отвёз – некрасиво.

– Как вы относитесь к тому, что ряд чиновников, обвиняемых в превышении должностных полномочий и в мошенничествах, для избежания приговора подписывают контракты с Минобороны и покидают Орловщину? Разделяете ли Вы мнение руководителя «Бригады Катукова» Дениса Орлова о том, что для таких нужны штрафбаты?

– Вы знаете, если человек уже попался на том, что он недобросовестный, то он и в штрафном батальоне найдёт способ, чтобы как-то уклониться от службы. Я считаю, что к чиновникам, которые занимали высокие посты и попались на преступлениях, нужно применять самые суровые меры наказания. Я не кровожадная, но, встречаясь постоянно с беспределом и видя, как у нас решаются некоторые вопросы, которые можно было бы легко решать по закону, хочется справедливости. Недобросовестным чиновникам в зоне СВО делать нечего.

Я не считаю, что им нужно давать какие-то вторые шансы. Может быть, простым гражданам – да. Чиновникам – нет!

– Валентина Васильевна,  сегодня Международный женский день. Чего хотели бы пожелать всем орловчанкам?

– От имени всех членов Совета солдатских матерей поздравляю» всех женщин с Международным женским днём! Желаю им наикрепчайшего здоровья, сил, терпения, выдержки и всего того, чего они сами себе желают!

Подписывайтесь на ОрелТаймс в Google News, Яндекс.Новости и на наш канал в Дзен, следите за главными новостями Орла и Орловской области в telegram-канале Орёлтаймс. Больше интересного контента в Одноклассниках и ВКонтакте.